Конкретный разговор о конкретных песнях - Шансон-гостиная: ВИЛЛИ ТОКАРЕВ

[onlyguest]

 Больше узнаёшь о человеке - по-иному слушаешь его песни...

Вилли Токарев. Евреи научили меня жить на этом свете! [/color]

В истории было два Колумба. Одного звали Христофор, и он отправился на поиски Индии, совершенно неожиданно для себя открыв Америку. Другого звали Вилли, и, пять столетий спустя, он тоже открыл Штаты, для себя и для всего «совка». Железный занавес ещё и не думал подниматься, но сквозь его щели просачивались к нам первые эмигрантские песни Токарева: о шумных балаганах Брайтона, о небоскрёбах Манхэттэна и о том, как проплывают тихо тучи над Гудзоном. Их слушали в кабаках и на кухнях. Их не портил потрескивающий саунд старых бобинников; напротив, лишь отчётливее и острее проступала скрытая в залихватских куплетах солёная правда жизни. О творчестве Токарева замечательно сказала Галина Волчек: «С песнями Вилли я познакомилась в Нью-Йорке, где он поет для тех, для кого пишет. В этих песнях есть доброта, и она поддерживает слушателей. В них есть и горькая трезвость - она разрушает иллюзии. Песни Вилли Токарева возвращают слушателей к реальности, в которой есть место доброте и иронии, есть счет потерям и обретениям».
Штампованное звание «ветерана» эстрадного цеха к Токареву абсолютно не клеится – в свои семьдесят (!) лет с хвостиком Вилли Иванович вытворяет такое, что и многим тридцатилетним не под силу. Двенадцать концертов в разных городах Израиля, на каждом из которых он три часа поёт вживую… Не только поёт, - играет каждую песню, как заправский актёр, пронося каждый аккорд, каждое слово по широким просторам души своей.
В разгар гастролей мэтру приходится «отлучиться» на пару дней в … Люксембург. 16 февраля там проходит презентация фильма, где использована его музыка. Токарев приглашен и даже в карликовом герцогстве умудряется дать маленький концертик. Потом – опять в Израиль, ещё три концерта!
Отрабатывая со стопроцентной отдачей на своих выступлениях, Вилли Токарев спешит не в гримёрку, а к публике. Концерт окончен, но праздник для его зрителя продолжается! Певец тепло общается с поклонниками, с удовольствием фотографируется с многочисленной армией желающих, щедро раздаёт автографы. В это время за кулисами мы беседуем с его молодой и обаятельной супругой и музой Юлией:

- Как случилось ваше знакомство с Токаревым?
- С Вилли мы познакомились в московском метро, нарушив хрестоматийную заповедь о нежелательности и порочности знакомств в общественном транспорте.
- Токарев в московском метро?.. В середине девяностых?..
- Я сама была поражена, тем более, что сразу узнала знаменитого шансонье. Я подошла к нему и, забыв даже поздороваться, задала первый пришедший в голову вопрос: «А что вы здесь делаете?» Он рассказал, что добирался на концерт на машине, но на дороге образовалась огромная пробка. Время шло, а автомобиль не продвигался и метра. Тогда не любивший опаздывать Токарев спустился в метро, чтобы добраться в нужное место на подземке, но совершенно заблудился. Я помогла ему, указала правильное направление, а он, в благодарность, пригласил меня на концерт.
- С тех пор этот концерт так и не кончается…
- Точно! (Смеётся) Потом мы поженились, у нас родилась дочь Эвелина, которой сегодня уже пять лет, и сын Милен, - ему полтора года. Так что, концерт продолжается и, надеюсь, он не кончится никогда.
- Какие песни из репертуара вашего мужа вам особенно близки?
- Знаете, я отвечу на этот вопрос, как отвечает на него сам Вилли. Он говорит, что все его песни это его дети, а детей любят одинаково. Вообще, песни Токарева я слушала с самого детства, когда они оказались у всех на слуху. Причём не только слушала, но и вовсю распевала их, - нравились очень! Смысл некоторых из этих песен я по-настоящему поняла, уже только став женой Вилли. Например, «Арбатская»…
- Или, например, песня «Джулия», которую он посвятил непосредственно вам…
- Я понимаю, что кроется за вашей улыбкой. Конечно же, «Джулию» Токарев написал уже после нашей с ним встречи. А знаете, когда именно? На второй день после знакомства.
- Юля, вы лично считаете своего мужа гениальным?
- Может быть, в моих устах это прозвучит не совсем скромно, но Вилли, в самом деле, можно с немалым основанием причислить к подлинным гениям современного музыкального мира. В этом человеке сконцентрирован русский культурный код, «русский», в данном случае, не в этническом, а в духовном смысле. Таким кодом были наделены Василий Шукшин, Андрей Тарковский, естественно, Владимир Высоцкий.
- Есть ли среди ваших московских друзей представители тамошнего культурного бомонда?
- Мы очень дружны с замечательным художником Никасом Сафоновым. Это потрясающий, честный и удивительно добрый человек, в которого нельзя не влюбиться, при этом очень чуткий и ранимый. В эмиграции Вилли очень был дружен с Борисом Михайловичем Сичкиным, большим артистом, которого, к сожалению, уже нет с нами.
А в основном, наши друзья не относятся к миру шоу-бизнеса. Это люди, которых мы очень любим, и дружбой с которыми весьма дорожим.
- Вы хранительница домашнего очага Вилли Токарева. И вы, конечно же, знаете, где ему живётся уютнее, в Москве или в Нью-Йорке.
- В Москве он дома. Вы, наверное, слышали в его песнях такие строчки: «Нью-Йорк – отец родной, а матушка – Москва!», «…Мы всегда возвращаемся в дом материнский и отчий». Жить в Москве он мечтал с самого детства, как и многие немосквичи в бывшем Союзе. Поэтому и после эмиграции он вернулся именно в Москву, хотя уезжал в своё время в Штаты из Питера, тогдашнего Ленинграда.

В этот момент нашей беседы с Юлией в закулисье словно на крыльях влетает маэстро Токарев, обнимает и целует супругу и приветствует журналистскую братию. Мы отвечаем на приветствие поздравлениями:
- Вилли Иванович, хоть и с некоторым опозданием, но всё же позвольте поздравить с прошедшим недавно вашим семидесятилетним юбилеем.
- Да, большое спасибо! (И добавляет на иврите) Тода раба!
- Говорят, что вы дни рождения собственные не отмечаете из опасения «нарушить» чего-то там в мерном ходе ваших биологических часов. Это правда?
- Абсолютная!
- Что, вот так ни разу за семьдесят лет и не справили???
- Ну, не так, чтобы ни разу; вот в Лондоне однажды я устроил-таки друзьям праздничные посиделки за столом. Но это особый случай. Там готовил всё повар, услугами которого пользуется высшая английская аристократия, вплоть до королевской семьи. Использовались старинные русские кулинарные рецепты, я и сам впервые видел такое, и стол был просто изумительный!
А так, обычно, я дни рождения не отмечаю. Мои главные праздники – это восьмое марта, Новый Год, День Победы… Шабат! (подмигивает и смеётся)
- Десять лет назад вы поведали всем, «Почему евреи уезжают?» Сегодня вам есть, что добавить к этому, или, быть может, наоборот, объяснить, почему они теперь уже не уезжают?
- Жизнь меняется. Некоторые евреи пришли к выводу, что уезжать не надо. Других, напротив, ситуация заставляет колесить без конца: Израиль, потом Канада, Америка, или Германия, или Австралия, потом опять Израиль или Россия…Сейчас, конечно, ситуация не та, что была раньше, тогда, десять и пятнадцать лет назад это просто было повальным бегством. Ныне всё успокоилось, но нужно понимать, что если у людей есть возможность выезда, вполне логично, что однажды они ею могут воспользоваться. Главное, что сегодня все уже знают, КУДА и ЗАЧЕМ они едут.
- Александр Розенбаум в одном из своих выступлений сказал, что, ежели еврей начал петь казачьи песни, то и рак уж скоро свистнет на горе. А вы у нас кубанский казак, и на чистом иврите поёте и «Фрейлэхс» танцуете… Тоже, знаете ли, очевидное-невероятное.
- Вот за это меня и любят на Брайтон-Бич и дали мне такое высокое и обязывающее звание Заслуженного еврея Брайтона. Многие, даже когда узнавали, что я русский по национальности, отказывались этому верить. Я очень люблю евреев, и не только в Америке или Израиле, а везде, и они отвечают мне на это взаимностью. И я пою песни на иврите, даже гастролируя по российской глубинке, где и понять их, в общем-то, не кому. Мне говорят там организаторы концертов, - мол, не пой это здесь, не желательно, но я ни за что не соглашаюсь изъять эти песни из программы. Не нравится? Нет проблем, я готов отменить концерт!
Я не устаю повторять, насколько в своей жизни я обязан евреям. Эти люди научили меня жить на этом свете, они открыли мне многие секреты, которых я раньше не знал. Я воспел евреев в песнях, и они меня за это благодарят. Можно сказать, что я был первым автором, который легализовал само слово «еврей» в песнях.
- Вилли, вы уже который раз приезжаете в нашу весёлую страну. Случались ли с вами здесь какие-нибудь курьёзные истории?
- Один из самых запомнившихся случаев произошёл со мной не в самом Израиле, а по пути к нему. Мы летели в Тель-Авив из Нью-Йорка с пересадкой в Париже: я, Борис Сичкин, Ирина Ола и ещё музыкант. Летели, чтобы выступить у вас с концертами. Где-то на подлёте к французской столице нам объявили, что есть проблемы с безопасностью, где-то что-то заминировано, и наш самолёт будут сажать на военном аэродроме близ Орли. Спецслужбы пытались разобраться, всё время объясняли нам что-то на французском, который мы абсолютно не понимали. Мне до сих пор не ясно, как все уехали, а мы четверо остались. Нас искали с собаками, а когда нашли, то было уже поздно. Самолёт уже улетел, и было решено отправить нас в Израиль следующим рейсом, на другой день. Нам выделили гостиницу в аэропорту, дали денег, и мы неплохо погуляли целые сутки в Париже. Там, кстати, у меня родилась и одна из моих песен «Аве Мария»…
На следующий день, когда мы всё-таки добрались до Тель-Авива, продюсер наших концертов в Израиле плакал прямо в аэропорту. Но конфуз удалось уладить, я выступил по телевидению, рассказал всё честно о причинах опоздания, и все концерты мы отыграли, как и было запланировано. Это был мой первый приезд на землю обетованную, а сегодня уже девятый, и, поверьте мне, не последний!

http://maxi.co.il/index.php?module=Article...aa4e871cd82e4ae

[Тёма]

 Я очень благодарна за столь интересное знакомство с исполнителем.
onlyguest, как выяснилось я о нем мало знала   ::)
;D  

[onlyguest]

  Вилли Токарев: Не могу утверждать, что я только шансонный певец.

Вилли Токарев: Шансон - это песня. Я думаю, что во Франции есть такие же песни, которые у нас принято называть "блатными". В Америке есть "кантри"-музыка, там тоже можно услышать то, что не поется в обычных песнях. Отличие? Наверное, в мелодическом строении, в подходе к словам - совершенно наш русский менталитет. Работая под таким французским названием "шансон", мы совершенно не думаем о национальной принадлежности. Мы назвали - мы поем. Я пою в семи разных жанрах: не только шансон, но и лирику, патриотическую и гражданскую песню, романсы. В моем репертуаре очень много детских песен. Поэтому не могу утверждать, что я шансонный певец - я слишком долго этому учился, и прошел жизненный путь очень долгий, чтобы отвечать за то, что я делаю.

- Насколько автобиографичны ваши песни?

Вилли Токарев: Мои песни носят собирательный характер. Я пишу песни обо мне, о тех, кто вокруг меня, 90% моих песен - из жизни. Иногда одно слово брошено - и песня готова! Может быть, поэтому мои песни, написанные и 20 лет назад, живут до сих пор.

- Как вы думаете, почему с течением времени интерес к шансону не пропадет, а среди его слушателей - много молодых людей?

Вилли Токарев: Шансон - это та часть культуры, в которой нельзя лгать! Человек, когда слышит правду, это проникает в его сердце сразу же, и он принимает песню полностью. Сказать, что этот жанр искусства чистый - не могу. Здесь тоже нужен сепаратор. Есть блатные песни, которые учат хорошему, а другие - которые развращают. Я отношу себя к первой категории. Люди находят себя в этих песнях, они слушают их постоянно и благодарны за это.

- Насколько было трудно завоевать американскую аудиторию, я не имею в виду русских эмигрантов?

Вилли Токарев: Я не старался завоевывать. Просто они сами поют мои песни на английском языке - для меня эта высшая награда. Безусловно, я не говорил за это "спасибо", но в душе очень благодарен, потому что они нашли в моей музыке нечто созвучное американским интонациям.

- Несмотря на такую популярность в нашей стране, вы почему-то были не особенно обласканы все возможными регалиями и званиями, как вы думаете, как так могло случиться?

Вилли Токарев: Эти награды, которые сейчас раздают налево-направо - я не считаю их настоящими. Я выступаю в концертах, где одни заслуженные и народные… Можно быть трижды народным, но на сцене ты не соответствуешь своему званию. Я не понимаю, зачем это. Самое главное - когда тебя награждает народ каждый день, когда ты выступаешь. Вот это - награда!

- Чтобы вы хотели пожелать своим слушателям?

Вилли Токарев: Чтобы они и дальше оставались со мной - я их не подведу. Они со мной уже 25 лет! Сейчас выходят два моих новых альбома (23-й и 24-й), написанных уже про нашу русскую действительность. Я надеюсь, что они произведут на моих поклонников такое же впечатление, как и мои первые пластинки из Америки.

http://www.rol.ru/news/art/music/03/03/04_001.htm


Вилли Токарев. "Мне платят деньги - я пою, а не платят - бывает, тоже пою…"

Лет 10 назад Вилли Токарев был частым гостем в Питере. Знали его до этого лишь по магнитиздату, и вдруг он собственной персоной появился в городе, где когда-то давно, еще до Америки, работал музыкантом в нсамбле "Дружба" Броневицкого. Возникла новая волна моды на Токарева, уже не "запрещенного", как раньше. Было ощущение, что нью-йоркский гость не сходил с телеэкрана и афиш. Знаменитые усы Токарева казались тогда, на рубеже 80-90-х, таким же атрибутом эпохи перемен, как телепрограмма "Пятое колесо", кооперативные кафе, заголовки утренних газет… Одновременно начал свою сольную карьеру и сын Вилли Ивановича, молодой питерский автор-исполнитель Антон Токарев…
В последние годы Вилли Токарев наведывается в наш город уже намного реже. Известно об артисте не так много: давно получил российское гражданство, живет в основном в Москве, женат на юной блондинке Джулии и растит двухмесячную дочку Эвелину.
В середине января Токарев приехал в Питер меньше чем на сутки - дать концерт в "Астории". Но время на интервью "Вашему Тайному Советнику" он выкроил охотно…
- Отчего так редко можно вас услышать в наших больших залах, Вилли Иванович?
- Я бываю там, куда меня приглашают. Самому приехать невозможно - время расписано. Раньше я давал сразу 5 - 7 концертов в одном городе - в Хабаровске, Риге или Тбилиси. А потом… Был период, когда людям перестали платить деньги. Помню, я приехал в Таганрог - и никто не пришел на концерт, людям не выдали зарплату. И тогда нашелся один богатый человек, он взял и всем купил билеты, полный зал набил. Концерт состоялся, мне заплатили. Потом в другом месте - то же самое, люди приходят: Вилли, пропусти, денег нет! И на кассу стало работать просто страшно. Я тогда подумал: нет, я больше не могу этого выдержать. Сейчас уже стало более-менее нормально... Но я не рвусь в большие залы, я всегда успею туда попасть.
Для меня не важно, где петь - в ночном клубе или в Кремлевском дворце. И там, и там люди. И не нужно игнорировать людей, потому что они сидят в ресторане и кушают… Когда я пою, никто не кушает, между прочим! Я вот удивился этому парадоксу. Мне даже жалко: час пою, два - у них все стынет! Слушают и не танцуют даже. Как будто это театр.
- А перед кем выступать - вам тоже все равно?
- Готов петь перед любой аудиторией. Однажды, я помню, выступал в Перми, день рождения был одного авторитета, меня специально из Москвы пригласили. И вдруг во время выступления врываются люди в масках, с автоматами. А я думаю: вот молодец именинник, какое шоу себе устроил! Потом вижу - это все по-настоящему, они раздвигают всем ноги, кричат. Подбежали к сцене: прекратите музыку играть! Я такое впервые видел. Жутковато было. И около сцены стоял автоматчик, качался из стороны в сторону. Я говорю ему: "Вы не могли бы автомат опустить, ну, пожалуйста, а то моя певица боится, что вы выстрелите…" Меня узнали, вниз пригласили. Очень хорошая беседа была. А потом вечер продолжился. Они что-то проверили там, никого не нашли - и ушли. Я часто перед такими людьми выступаю, в их заведениях бываю. Среди них есть очень хорошие, порядочные люди. Ведь если человек украл, это не значит, что он плохой. Я знаю многих людей, которые воспитанные, интеллигентные, да? А на самом деле - такие гниды, от которых тошнит, просто в дрожь бросает, какие они гнилые… И наоборот, среди тех, про кого говорят, что они бандиты или воры, есть люди прекрасные. У них свои неписаные законы.
Но я встречал среди них и негодяев тоже, среди блатного мира. В Мурманске лет пять назад я пришел, отпел концерт в ночном клубе. Заранее была оговорена сумма, и эти негодяи мне ничего не заплатили, даже за дорогу. Я сам купил билет и уехал. Но таких негодяев в этом, криминальном, мире очень не любят. Вы знаете, я не считаю для себя зазорным выступить на зоне, в тюрьме, в детской колонии. Иногда я бесплатные концерты даю. В Спитаке, когда землетрясение было, я дал благотворительный концерт. Выступал для больных спидом. Если кто-то просит, я никогда не отказываю. Всех денег все равно не заработаешь.
- Некоторые ваши коллеги - Александр Новиков, Михаил Круг - считают, что на днях рождения никогда не нужно петь…
- Да ладно, на днях рождения пели и Фрэнк Синатра, и Наткин Коол, и Лайза Миннелли! Я не считаю, что это стыдно. Один мой знакомый эмигрант, у которого папа был прикован болезнью к кровати, сказал мне: "Вилли, мой папа так любит тебя, у него день рождения, ты мог бы сделать ему концерт у него дома?" - "Почему нет?" Я, говорит, тебе заплачу… Но я ему ответил: "Не надо! Я сделаю просто подарок твоему отцу, ему это будет еще приятней…" Я пришел со своей пианисткой, поставил аппаратуру, были он, его жена, сын, еще пара человек… А аплодисменты такие, как на стадионе. И от радости человек еще прожил много лет после этого.
- Ваше знакомство с блатным миром началось на Брайтоне, где хозяйничала русская мафия?
- Когда я еще в России работал в ансамбле "Дружба", помню, что подходили после концертов какие-то люди, я не понимал даже, что они блатные. Наколки, украшения, жаргон специфический. Они тянулись к искусству, их Пьеха интересовала. Я только на Брайтоне понял, что за люди это были. Там, на Брайтоне, много ходило разговоров о русской мафии. Я сперва не мог понять: какая русская мафия? Итальянская мафия есть, китайская... Оказалось, есть и русская. Они делали деньги на фальшивых карточках, на бензине. Приходили к нам, гуляли в ресторане, заказывали музыку. И мы были очень рады, потому что в Америке в ресторане самое главное - это чаевые, которые тебе дают за спетую песню. Хозяин тогда платил очень мало. И перед этими людьми хозяева ресторанов всегда открывали двери. Полицейские знали их в лицо.
- Ваш первый альбом, "В шумном балагане", как раз про них?
- Да, это мои наблюдения за теми людьми. Когда они что-то рассказывают, то не привирают ничего. И я отобразил их рассказы в своих песнях, там все взято из жизни.
- Ваше общение всегда было мирным?
- Мне платят деньги - я пою, а не платят деньги - бывает, тоже пою... Такая наша жизнь, музыкантская. Надо быть благоразумным и корректным, не опускаться до уровня раба, но и не быть слишком заносчивым. Я знаю одного известного артиста из вашего города, его избили в Нью-Йорке, в ресторане, только за то, что он плохо этим людям ответил. На глазах у всей публики. Они беспощадны к тем, кто им перечит. Я всегда логично поступал. Зачем плевать против ветра?..
- Ну а что вас связывает с Япончиком - Вячеславом Иваньковым? Писали, что именно ваш продюсер Леонард Лев и ваша аккомпаниаторша Ирина Ола помогли Япончику эмигрировать в Штаты.
- Когда я работал в ресторане "Одесса", Слава много раз туда приходил, но я не знал, кто он такой. Спокойно сидел, с друзьями беседовал. Я с ним никогда не разговаривал в Нью-Йорке, мы близко не знаем друг друга. Есть, правда, фотография, сделанная в России, году в восемьдесят девятом, где мы на банкете стоим - Леонард Лев, я и Слава рядом со мной. Я только потом уже узнал, что это он на снимке. Но сколько я путешествую по миру - все Славу знают, во всех странах. И везде говорят о нем только хорошее. Лишь пресса говорит негативно. А люди о нем отзываются как о человеке с хорошей душой.
- Какие люди, Вилли Иванович?
- Может, это люди из мафиозного, воровского круга. Иногда просто нормальные люди, которые к этому кругу не имеют отношения. Но я этим людям доверяю. И потом, он хотел отнять деньги, которые здесь украли, в России. Хотел вернуть их туда. Разве это плохо? В Америке, допустим, это не считается геройством, "робингудство" там не проходит. Но его посадили не за это, его посадили за фиктивный брак с Ириной Олой, который он заключил, чтобы незаконно получить гражданство. По крайней мере, так об этом писали. Но Ирина никогда мне это не говорила, хотя работала со мной. И никому не говорила. Может, только боссы ресторана об этом знали. Я узнал обо всем уже в России, из прессы. Вообще, Ирина - такой человек, с которым можно пойти в разведку. А что касается Славы - то я доверяю мнению общественности. Я даже посвятил ему песню, которую попросил его жену передать ему в тюрьму. Песня так и называется - "Слава", ее недавно выпустил Медяник. "Слава, потерпи еще немного…"
- На ваших альбомах она не записана?
- Нет, но я потом ее выпущу. Я хотел просто поддержать нашего русского парня, который сидит в американской тюрьме. Они не понимают ментальности нашей! За какой-то фиктивный брак его посадили. Только потому, что кто-то из России повлиял, сказал: надо посадить. А может, даже и деньги заплатил. В Америке и не такие дела прощают, вот Майкл Джексон откупился миллионами за то, что имел какие-то дела с мальчиком… Или Клинтон - соблазнил женщину, пользуясь своим положением. И ничего! А русского парня посадили. Я не знаю всех подробностей, может быть, Слава и был каким-то криминальным явлением в России, но это не значит, что он плохой человек.
- Помнится, несколько лет назад на одном из ваших альбомов появилась песня, которая так и называлась - "Братва"…
- Почему я написал эту песню? Потому что "братва" - это люди, которые стали определять вес России. Я приехал из Америки и был восхищен этими ребятами, которые смогли достичь такого уровня… У них появились офисы, предприятия, они такие активные, у них связи такие… Ездят на хороших машинах, дают работу другим людям. Я не знаю, как насчет налогов, этого никто не знает, но я вижу, что они очень талантливые люди. Раньше их зажимали, а сейчас они доказали, на что способны. Они, как хамелеоны, преобразились в другой цвет. И это - только на пользу России. Ведь Австралию сделали одни уголовники, а сейчас это - процветающая страна. Я был там недавно - это страна, где никаких преступлений нет. Если драка - так сенсация на весь континент. Скучно, правда, но ничего.
- Ну а где, в какой стране, вы себя чувствуете более защищенным?
- В России. Хотя бы потому, что я живу среди своих. И в прежние времена, когда здесь все загонялось в прокрустово ложе соцреализма, поэтому я не мог писать свои песни, и сейчас, когда все поменялось. Когда я нахожусь дома, я чувствую себя в безопасности.
Но я очень благодарен Америке за то, что она приютила меня в свое время, предоставила возможность реализовать себя. Мне помогли туда выехать евреи - без их помощи я как русский не выехал бы никогда. Я приехал с пятью долларами в кармане. Была организация, "Толстовский фонд", которая принимает всяких беглецов, она платила копейки. Начинал я в жутких условиях. Когда работал таксистом - меня четыре раза грабили, с пистолетом, уводили машину. Даже хотели один раз расстрелять. Человек был накуренный, наколотый какими-то наркотиками. Он искал место, где меня убить, но только найдет - нас тут же догоняли машины, и он злился. Он мне говорит: "Я воевал во Вьетнаме, убил 25 человек, моя дочь умерла в Африке, я злой на всех. Я буду убивать дальше, ты будешь 26-й". Я ему: "У нас тоже убили 26 бакинских комиссаров". - "Что это такое?.." Я ему объяснил.
- Вы еще могли шутить?
- Я всегда шучу, даже когда не до шуток. Потом я ему еще 2-3 анекдота рассказал про русских эмигрантов. Он все смеялся. Говорит: "Знаешь что, парень, ты мне понравился, я тебе дарю жизнь". Я эти слова его никогда не забуду, потому что он мне сказал это искренне. Он вывез меня с "хайвэя". Иди, говорит, наверх, через полчаса машина будет вот там. Я жду полчаса… Я просто не мог догадаться, что этого не может быть никогда. Было рождество, я продрог. В таком был шоке, что когда рассказывал об этом в полиции, то забыл номера своей машины. Ее нашли ровно через месяц.
А до этого меня грабили пуэрториканцы. Я всегда отдавал деньги, ключи: возьмите, пожалуйста... Но никогда не просил пощадить меня. И меня всегда отпускали.
Но преступный мир везде есть, в любой стране. Я благодарен Америке за то, что у меня никто и никогда не спросил, что я пишу и зачем я пишу. Я просто был предоставлен сам себе. Вот это меня очень тронуло. И когда у меня появилась возможность выпустить первый диск, "В шумном балагане", то он перевернул мою жизнь с ног на голову - в хорошем смысле слова. Меня стали приглашать в клубы, в другие города. А когда я выпустил еще несколько дисков, меня пригласили с концертами по Советскому Союзу. Это вообще невероятно было тогда, в 1989 году. Они прошли с триумфальным успехом - конная милиция, билеты продавались по сумасшедшей цене спекулянтами. 70 концертов я дал! И больше всего я благодарен, конечно, России, за то, что позволила вернуться сюда.
Я считаю, что если ты живешь в государстве, ты должен уважать и соблюдать его правила. Если не можешь - надо уезжать. Я не хотел выпускать подпольно свои песни в Советском Союзе, решил не лезть на рожон и уехать в любую страну, где мог бы заниматься своим творчеством. Выбрал Соединенные Штаты и не ошибся. Там я реализовался - и в результате меня приняли в России. Я знал, зачем я приехал в Америку, я никогда ни на что не сетовал, шел к своей цели без всякой помощи. Там, в Америке, у меня никогда не было продюсеров и директоров, которые помогали бы мне. Все делал сам. И никогда не пел под фонограмму.
- Правда ли, что все ваши 23 альбома вы выпустили на свои деньги?
- Все, да. Но я всегда возвращал деньги, которые вкладывал. Стоили мне мои альбомы примерно 100 тысяч долларов, включая инструменты, студии, выпуск.
- А какой-то другой бизнес у вас есть?
- Нет, я не имею времени, хотя очень многие люди мне предлагали войти в их бизнес. Я, наверное, мог бы стать мультимиллионером очень давно. Но всех денег не заработаешь. Деньги - это бумажки, благодаря которым я могу сделать свою жизнь лучше, чем она есть. Я их легко зарабатываю и легко с ними расстаюсь.
- Ну а боретесь ли вы как-то с нашими пиратами?
- Нет, это бесполезно. Я знаю, что многие за счет моей продукции обогатились, стали миллионерами. Самые разные компании издают мою продукцию, в огромных количествах, иногда очень здорово, с хорошим дизайном. Но я с них не получил ни цента. Ну пусть ребята тоже заработают, я даже рад, что многие из них приобрели квартиры, машины. Они мне сами об этом говорили, когда я приехал еще в Союз, в восемьдесят девятом. Сейчас, конечно, пираты стали изощреннее. В основном это люди, неприятные мне, многие от жадности вообще потеряли человеческий облик. Мне с ними даже разговаривать неприятно, и деньги их не нужны… Не хочу! Вот когда новую продукцию буду выпускать - начну следить, а то, что было - незачем ворошить.
- Как у вас складываются отношения с вашими коллегами по "русскому шансону"?
- Лично я ни к кому не питаю неприязни, никого не считаю врагом. Я читал в газетах иногда, что другие артисты высказывают обо мне нехорошие вещи. Но если они талантливы, то я им прощаю все. Я, например, очень люблю вашего Розенбаума. Я пою даже песни его - мне они нравятся, они очень талантливые. Он прекрасный поэт, музыкант, он играет на гитаре суперпрофессионально. И стал петь неплохо, очень вырос. И что бы он обо мне ни говорил - я не обращаю на это внимания. Главное, что он талантливый человек, у которого можно даже поучиться чему-то.
- Артисты вашего жанра часто обвиняют друг друга в плагиате и прочих грехах…
- Я ни с кем не враждую. Мы все заняты заботой о своем существовании. Знаете, как звери в Африке приходят на водопой? Тигр приходит, антилопа, слон, козуля - и пьют воду, никто никого не кусает. А потом, в саванне, они уже могут догонять друг друга. Так что у кормушки мы друг друга не трогаем… Есть, правда, завистники, которые мне мешают - делают так, чтобы мне отказали в приезде в некоторые города, где платят хорошо, Тюмень, Уренгой… Но слава Богу, что не все зависит от них, и поэтому я имею работу. А если ее нет здесь - звоню в Австралию, Германию, Америку, заработаю там на кусок хлеба и возвращаюсь на родину.
- Вилли Иванович, многие по сей день воспринимают вас очень односторонне - как певца исключительно "уголовно-ресторанной" тематики.
- Да, потому что меня в свое время так разрекламировали, и это мне очень мешает, я не могу свою лирику петь. Я пишу песни в семи разных жанрах. У меня даже есть детская пластинка - все друзья ставили ее своим детям и были в восторге… Но скоро я у вас в "Октябрьском" сделаю два концерта, первый - песни бытового жанра, а второй - лирика. Будут совершенно разные песни. И посмотрим тогда...
- Помню, несколько лет назад у вас вышел патриотический альбом, оппозиционный ельцинскому правительству, и даже газета "Завтра" перепечатала тексты песен.
- Да, этот альбом назывался "Россия - есть, была и будет". Потом в Нью-Йорке эмигранты уже мне оппозицию создали, там газету "Завтра" не любят. Но я ничего не писал против Ельцина, я просто констатировал в песнях то, что видел. Я не диссидент, я певец. Меня заставила написать эти песни любовь к родине, которую взяли и испоганили. Я просто чувствовал, что власть ведет себя неправильно. На десять лет вперед смотрел.
- А сейчас у вас отношение к российской власти изменилось?
- На выборах я голосовал за Путина. Когда я бросил свой бюллетень, меня голландское телевидение тут же спросило: за кого вы голосовали? Я говорю: за человека, который изменит не только Россию, но и весь мир! И вы знаете, я не ошибся, потому что вижу в его поступках именно то, что предсказал. Если ему никто не помешает, он действительно изменит мир. Потому что Россия - страна, от которой зависит судьба мира. Меня очень устраивает то, что делает наш президент. Говорят, он несимпатичный, неразговорчивый. Наоборот - он очень приятный, говорит мало и корректно. Он создает впечатление человека, с которым не надо шутить. Потому что он насквозь тебя видит и знает, о чем ты думаешь. Это человек, которого невозможно обмануть.
- Вы общались?
- Нет, но я общался с представителями его администрации. Они приезжали ко мне домой - я надписал свой диск, передал президенту. Я сам позвонил им с такой просьбой. Даже мог бы добиться встречи с ним, но не считаю это пока нужным. Если президент сочтет необходимым меня пригласить - я, конечно, приду. Я просто хотел выразить ему свою благодарность за те его поступки, которые созвучны мне и моей стране. Вот и все! Мне от него ничего не нужно, никакой поддержки, я ни о чем не просил. Я все имею - я достаточно обеспеченный человек, живу в прекрасном доме-высотке, на Котельнической набережной, где живут многие знаменитые люди. И я очень доволен своим существованием. Просто это был мой долг - выразить свои чувства человеку, который наконец-то делает то, чего я так давно ждал.
- Вы чуть ли не каждый год выпускаете по альбому. В чем секрет такой плодовитости?
- Я не знаю… Просто для меня нет такой проблемы - сесть и написать песню.
- Вы по-прежнему, как и раньше, выпиваете в день по 100 грамм водки?
- Да, три раза в день я пью по 33 грамма. Уже лет 15. Это лекарство, даже для женщины любой.
- Трудно понять, как русскому человеку можно выпить рюмку водки - и не повторить, а затем не налить еще… - Ну, если он враг своему здоровью, то он так делает. Я лично этот совет принял от человека, который так пил всю жизнь. Он здоровый, ему было 87 лет - и он работал носильщиком чемоданов в Бразилии. Если эти 100 грамм постоянно у тебя гуляют в крови - они убивают микробы, у тебя хорошая память, аппетит, сон хороший. Я могу лечь и сразу заснуть, в любых условиях.
А лишнее выпить никто меня не заставит. Иногда бывают случаи, когда я стресс снимаю - ладно, выпью, но этого не надо делать. Или, еще реже, когда люди очень уж напирают - заливают в глотку, раздирают пасть… Но в основном я придерживаюсь своей ежедневной нормы. Раньше я много пил - в Нью-Йорке, в ресторане, с друзьями. Один придет, другой, и восемьсот грамм - кило приходилось выпивать. Голова болела утром, приходил в себя... Не нужно этого. Желаю вашим читателям самого главного - здоровья. Если его нет, то все остальное, что они хотели бы, - это ничто. А когда есть здоровье, то даже если они будут иметь хоть маленькую толику того, что хотели бы, - они уже будут счастливы.

http://www.shanson.org/ARTICLES/tokarev.html

[Babushka]

 onlyguest, большое спасибо! ;D  

[onlyguest]

  Вилли Токарев:"Петь без обмана" [/color]

Звезда русского шансона Вилли Токарев в последних альбомах предстает в новом для себя качестве – тончайшего лирика. Слушая его песни «С днем рождения, милая мама», «А жизнь, она всегда прекрасна», «Я пойду по Москве», трудно представить, что их написал автор «Небоскребов» и «На Дерибасовской» – настолько они разные. Впрочем, в жизни самого певца было столько разных и удивительных событий, что, по его словам, иногда он сам думает: как это могло произойти?

– Вилли, вы много лет на вершине айсберга, называемого эстрадой. Что труднее – добиться успеха или удержать его?
– И то, и другое очень трудно. Одни артисты взлетают в зенит славы и тут же падают, другие взлетают и держатся какое-то время, потом падают. Третьи взлетают и держатся до самой своей смерти, как Элла Фицджеральд, Фрэнк Синатра и многие другие. Я считаю, что у каждого своя судьба, которая зависит и от небес, и от него самого. Мне добиться популярности было легко, потому что я привык все делать сам: пишу песни – стихи и музыку, делаю аранжировки и даже сам записываю альбомы на своей студии.
До эмиграции я работал с лучшими музыкантами страны, а может быть, и мира – в оркестре Анатолия Кролла, в симфоджазе Жана Татляна, в ансамбле «Дружба» Александра Броневицкого. Работа с этими коллективами дала мне возможность получить образование, которое не получишь ни в какой консерватории. И я благодарен судьбе за это.

– Тем не менее в 1974 году вы покинули страну. По идеологическим мотивам или в поисках наживы?
– В Советском Союзе я жил очень хорошо, я уже тогда написал массу песен, которые стали популярными. Их пели Пьеха, Мулерман, Макаров, ансамбль «Дружба». Я получал хорошие авторские, купил квартиру в Ленинграде и в деньгах не испытывал никакой нужды. Но я поехал, чтобы издать свою продукцию там, где мне не будут мешать. Я действительно уехал потому, что не мог петь мои песни здесь, они не вписывались в рамки существовавшего порядка. Я покинул страну нищим, у меня отобрали даже мой контрабас, с которым я мог бы зарабатывать деньги. Меня мучила ностальгия. Не потому, что в Америке плохо, Америка – замечательная страна, но она – страна для американцев. Когда приезжают посторонние, они не понимают там многих вещей, и от этого у них возникают проблемы.

– Что вам дал опыт жизни в США, вы очень изменились за это время?
– Нет, ведь я никогда не старался стать американцем, я был русским парнем, который соблюдал законы и правила этой страны. Потому что считаю, что никогда не нужно входить в чужой монастырь со своими правилами. И я очень благодарен Америке за то, что она приютила меня, дала возможность состояться. Мне даже дали американское гражданство, которого не имеют многие из тех, кто там постоянно живет.
А начинал я с нуля: убирал квартиры, был разносчиком почты на Уолл-стрит, работал в пекарне, медбратом, механиком по ремонту печатных машинок, таксистом. Меня четыре раза грабили, могли убить. Там это очень просто, в Нью-Йорке убивают 50 – 70 таксистов в год.
Понемногу начал выступать. Сначала пел в каком-то кабачке, получая 120 долларов за вечер. Но скоро заработок вырос до двух тысяч долларов за три дня работы. Я смог купить квартиру, машину, стать человеком. А когда выпустил диск «В шумном балагане», посыпались приглашения из Японии, Южной Африки, Канады, Бразилии. Я выступал в ночном клубе «Одесса».
С началом перестройки ко мне нескончаемой вереницей потянулись писатели, артисты, спортсмены из России. Они приезжали в Нью-Йорк и говорили: «Везите нас к Вилли Токареву». Многие говорили мне: «Вилли, из каждого окна, из каждого такси в России звучат ваши песни». Самым светлым событием стало официальное приглашение в 1989 году приехать в Советский Союз с концертами.

– Что вы чувствовали, когда после большого перерыва приехали на Родину?
– Меня перед этим все отговаривали: тебя там посадят за твои песни. Но я приехал – с теми самыми песнями, которые когда-то здесь запрещали. И вместо тюрьмы получил триумфальный успех, дав более 70 концертов по городам Советского Союза. Я провел большое количество благотворительных концертов: в пользу пострадавших от землетрясения в Спитаке, Детского фонда, больных СПИДом. Выступал бесплатно в больницах, городских организациях, которые не имели возможности заплатить. Когда меня приглашают, я никогда не торгуюсь – иду и пою.

– Говорят, что во время денежной реформы 1991 года вы потеряли 200 тысяч долларов...
– Это правда. В 1990 году я дал около 170 концертов – от Украины до Дальнего Востока, Камчатки и Сахалина. Это были очень интересные гастроли, я получил массу удовольствия и заработал большие деньги. На них тогда можно было купить две квартиры, две машины и еще бы осталось на жизнь. Я не захотел конвертировать их в доллары. Дай, думаю, оставлю в рублях, страна уже другая, не надо бояться за деньги. Я оставил их в сберкассе, а сам вернулся в Америку. У меня тогда родился ребенок, поэтому два-три года я не мог ездить на гастроли. За это время деньги здесь поменяли, и когда я приехал, то на моем счету была сумма, которой мне не хватило бы и на то, чтобы пригласить друзей на обед в приличном ресторане. Для сравнения: в Америке за 25 с лишним лет у меня в банке даже цента не пропало. Здесь же я потерял крупное состояние. Но я не виню в этом никого. Это так называемые форсмажорные обстоятельства. Вся страна пострадала.
Я всегда довольствуюсь тем, что имею. То, что ты заработал, лучше любых миллионов, которые тебе достались просто так или которые ты украл. Я вообще считаю, что, когда у тебя много денег, которых хватит на твою жизнь и еще останется твоим детям, это плохо. Твоя внутренняя пружина расслабляется, тебе уже ничто не интересно, у тебя нет никаких забот, и ты постепенно угасаешь. Человек развивается только в труде, в постоянных усилиях, в борьбе за свое будущее.

– В отличие от цивилизованных стран в России эстрадные звезды, даже самые популярные, поют под фонограмму...
– Я пою только «живьем». Не могу обманывать зрителя, ведь пение под фонограмму – это наглый обман. Исполнитель держит микрофон и делает вид, что поет, а сам только шевелит губами, иногда невпопад. Лучше бы убрал микрофон и сказал: давайте послушаем мои записи! Сел бы на стул вместе со зрителями и прослушал кассету.
Я бы «фанерным» певцам и певицам и платил тоже «под фанеру»: после их выступления взял бы хорошую пачку долларов, пошелестел у микрофона, записал бы этот шелест на кассету и отдал им. Это было бы честно. Потому что они пытаются, не трудясь, загрести побольше денег.

– Как вы относитесь к тому, что российская эстрада «поголубела»?
– Вы знаете, пусть много голубых, пусть их будет еще больше, потому что нам достанется больше женщин. А женщины – это великое создание природы. У меня много песен, посвященных женщинам.

– Говорят, что знаменитые усы Вилли Токарева действуют на женщин, как красная тряпка на быка. Вы их когда-нибудь сбривали?
– Один-единственный раз. Когда я по конкурсу поступал в ансамбль «Дружба», Броневицкий сказал: «Завтра приступай к работе, но сбрей усы». Я сбрил, и меня тут же бросила моя девушка. Она сказала: «Я не могу тебя представить без усов, ты мне таким не нравишься». Значит, подумал я, она любила мои усы, а не меня. Слава Богу, кроме нее были другие девушки.

– Что для вас является решающим фактором для сближения с женщиной?
– Вы знаете, у меня такое правило: если я встречаю женщину, которая мне нравится, но вижу, что у нее ко мне нет подобного чувства, я ее тут же оставляю в покое. Мне не надо ни приятельских отношений, ни близости – ничего. И еще: я никогда не имею дела с замужними женщинами – это у меня принцип на всю жизнь.
Не все женщины, даже очень красивые, могут задеть мои чувства. Иногда женщина потрясающе красива, а в жизни – никакая. А бывает, ничего в ней, казалось бы, нет, а вызывает у меня столько чувства! Здесь какой-то секрет, я его не могу понять.
Любовь приходит к людям разного возраста. И это очень хорошо. Когда мужчина перестает замечать женщин, он уже не мужчина, а живой труп.

– Вилли, какой ваш любимый вид транспорта?
– Я люблю московское метро, потому что это лучшее метро в мире. Есть прекрасные участки метро в Нью-Йорке, в Париже, других городах, но такой протяженности красивого и удобного метрополитена, как у нас, я не видел нигде. В метро очень интересно изучать людей. Меня всегда узнают, я разговариваю с людьми, спрашиваю у них что-то. Как можно жить без контакта с людьми? Ты можешь наделать ошибок в своих предположениях, а люди всегда говорят то, что есть на самом деле. Поэтому для меня нет проблемы сесть в метро и поехать куда-то. И не потому, что я такой экономный. При тех пробках, которые сейчас случаются на московских улицах, бывает, лучше воспользоваться метро, чем ехать в бронированном «Мерседесе» с темными стеклами в сопровождении трех охранников, которые мешают тебе жить на этом свете.

– А в поездах часто ездите?
– О, это моя стихия: сесть в хороший вагон и ехать по территории нашей огромной страны. Зайдешь в ресторан покушать. Потом выйдешь на перрон – там тоже что-то купишь. Вообще, вот эта атмосфера поезда мне всегда нравилась. И опять же – это прекрасная возможность общения с людьми. Обычно люди приходят прямо в купе, и не один, не два. Я никогда не обижаюсь на них, даже если я хочу спать. Они же идут с надеждой поговорить. Я рассказываю, отвечаю на вопросы, дарю им диски, кассеты, открытки. Это тоже большое счастье.

– Вы много лет прожили в США, помогала ли вам заграница в понимании своей родины?
– У России всегда была своя культура, она есть и сейчас, просто ее задавили. Россия кишит талантами, это кладовая интеллектуальных возможностей, равных которым нет в мире. Почему мы должны жить по указке посторонних государств? Я считаю, что наша страна должна сказать всем: хотите с нами дружить – пожалуйста, не хотите – пошли вы... и дальше – кто как хочет, пусть так и скажет.
К сожалению, Россия – это единственная страна, в которой презирают старость. Я смотрю на стариков, и у меня кровью сердце обливается. То, как они живут, это ужасно.
Я давал концерты в Австралии в знаменитом концертном зале «Опера-хауз». И когда садился в самолет, чтобы лететь туда, то увидел нескончаемую вереницу пожилых японцев, которых вели под ручку, везли в колясках... Я спросил, что это такое? Мне объяснили, что каждый год японское правительство отправляет своих стариков в Австралию на лето, чтобы они могли там отдыхать в прекрасных условиях.
Это же здорово! Я бы хотел, чтобы и у нас было так. Говорят, не хватает денег. Но я лично читал в одном американском экономическом журнале, что в недрах России находятся богатства, которых хватит на 200 лет вперед не только России, но и всему миру. Представляете, как мы должны жить? Я думаю, что при правильной расстановке сил, при правильном подходе ко всему можно наконец навести в стране порядок.
Я очень надеюсь на нашего Президента. Во время президентских выборов меня попросили дать интервью голландской телекомпании, и я тогда сказал, что голосовал за человека, который изменит не только Россию, но и весь мир. Я не оракул, просто я люблю свою страну, ее народ. Гороскоп России гласит, что очень скоро она станет одним из самых могущественных государств в мире с высокой культурой и моралью. Я в это верю и уверен, что в это верят миллионы жителей нашей страны.

http://shanson.wallst.ru/forums/topic.php?forum=13&topic=16

[Тёма]

 onlyguest!
Еще и еще огромное спасибо   ;D  ;D  ;D  

[BEN54]

 Огромное Вам спасибо!!!   ;D  ;D  ;D  :D  

[onlyguest]

 Токарев Вилли: Интеллигентные люди не слушают блатные песни [/color]


В эти самые дни у звезды русского шансона сплошные круглые даты. 30 лет назад он эмигрировал из СССР, 25 лет назад вышел его альбом "В шумном балагане", 15 лет назад он вернулся в Россию.

- Вилли, почему же вы тогда эмигрировали?
- Я уехал не в поисках наживы, а потому, что искал свободу творчества. Мои песни не брали ни радио, ни телевидение, все старались втиснуть в рамки социалистического реализма. Помню, как я радовался, что 7 ноября в праздничном концерте прозвучала моя лирическая песня, а вечером мне позвонили домой и устроили разнос "сверху": "Как вы смели в день Октябрьской революции петь песню о любви?". Режиссера концерта с большим трудом спасли от увольнения. Однажды после концерта в ресторане я купил пакет продуктов. А назавтра меня вызвали в ОБХСС и предъявили обвинение: "Откуда вы берете деньги, чтоб покупать зимой помидоры?". Пришлось показывать корешки квитанций, где и сколько я получаю. И таких примеров могу приводить много. Я покинул страну нищим, у меня даже отобрали контрабас, на котором я мог бы зарабатывать деньги. Но больше всего поразило то, что на таможне у меня сняли фамильный крест, который большой материальной ценности не имел...

- Как удается вам держать себя в хорошей форме?
- Мне уже 71 год, но никто этому не верит. Даже американцы на границе сказали, что я не соответствую своему возрасту. А все из-за того, что веду правильный образ жизни. Но самое главное - человек должен делать добро людям, потому что ты сам получаешь удовольствия больше, чем тот, кому это делаешь. Знаете, очень важно сохранять нервы. Все болезни именно от них. Поэтому нужно научиться управлять собой. Нервничать - это все равно, что подтачивать сук, на котором сидишь.

- С нынешней женой вы познакомились в метро?
- Я люблю ездить в метро. В метро очень интересно изучать людей. Меня всегда узнают, и я с удовольствием общаюсь, даю автографы. Люди всегда говорят мне правду, высказывают свое мнение. С Джулией я познакомился, когда заблудился в московском метро. Она подсказала, как мне лучше проехать, и я в благодарность пригласил ее на свой концерт. Тогда я жил в Америке, поэтому мы долго перезванивались. У нас оказалось много общего: музыкальные вкусы, любовь к хорошему кино.
У моей жены Джулии потрясающее чувство юмора, и нам никогда не скучно вместе. Она моложе меня на 42 года, но у нас очень хорошие отношения. Мы не ощущаем разницы в возрасте. Я в хорошей физической форме и могу делать то, что делал двадцать лет назад. Например, отжаться двадцать раз, пробежаться по Садовому кольцу…
Любви все возрасты покорны. Когда мужчина перестает замечать женщин, он уже не мужчина, а живой труп. От нашего союза с Джулией появилась очаровательная дочка Эвелина, скоро ей будет шесть лет. Она очень смышленая, подвижная девочка. Я хочу, чтобы она была самостоятельной. Конечно, сделаю все, чтобы Эвелина получила хорошее образование, знала язык, культуру, русскую классику. А кем она станет, сама решит. Если же дочка будет делать что-то не то, тогда я позволю себе небольшое вмешательство, которое подскажет ей правильный выбор.

О чем думал и что говорил Вилли Токарев 15 лет назад? Сайт Blatata.com разыскал старое интервью Вилли Токарева, которое сделала Лидия Садчикова в октябре 1990 года:

Вилли встретил нас в морской форме. А что, тельняшка ему к лицу! Но все-таки интересно, какая у него с морем связь? Задала я ему этот вопрос.
— Форму мне вручили моряки-североморцы, — ответил он, — и с тех пор я ее все время ношу. Это первый подарок, который я получил, приехав в СССР.
Но родине он не был с 1974 года. Сначала сюда вернулись его песни. Как они к нам попадали, минуя «железный занавес», он и сам не знает. Да это и не важно. Важно то, что он смог петь для слушателей, к которым его когда-то не пускали. И вообще мешали петь, считая его творчество социально небезопасным. Это и стало причиной эмиграции.
А теперь он поет на родине во весь голос. Его слушают и лицезреют все, кто этого хочет. О его гастролях по Союзу снят художественно-музыкальный фильм, который носит ироническое название. Это строчки из токаревской песни: «Вот я стал богатый сэр и приехал в СССР».
Он стал американцем? Он остался нашим!
— Вилли, когда я шла к вам брать интервью, один знакомый умолял взять его с собой. Я спрашиваю: «А что ты хочешь? Автограф попросить или на «живого» Токарева посмотреть?» Он говорит: «Я хочу знать правду о жизни в Америке. А Токареву я верю...» Наверное, его интерес связан с массовым отъездом советских людей на Запад. Интересно, что бы вы ему ответили?
— О, я должен сразу сказать, что очутиться за границей — не значит сразу стать счастливым. Счастью должны сопутствовать удачливость, любовь к работе, образованность, многие другие качества. Даже время года и знакомства играют роль. Многое надо для того, чтобы утвердиться в незнакомой стране. Те, кто уехал на Запад, чувствуют себя по-разному. Одни достигли больших финансовых успехов, однако не нашли в этом счастья. Другие имеют в десять раз меньше, а живут счастливее богатых.
Так вот, человек, который хочет уехать в Америку, преследует какие-либо цели, правда? Что его туда влечет? То ли ему мало здесь свободы, которой сейчас, по моему, слишком много. То ли он хочет вкуснее кушать...
Я уверен: когда в СССР будет наведен порядок, все будут сытые и перестанут смотреть за границу. Ведь уже даны некоторые человеческие необходимости — свобода слова, свобода печати. Когда я уезжал из СССР, я и думать не смел, что снова буду исполнять здесь свои песни. Когда я их в то время приносил в телестудию или на радио, редакторы не скрывали, что песни им нравятся. Но они были острыми, поэтому меня под всякими предлогами не пускали в передачи. И я понимал тех людей. Время было такое, каждый держался за свой кусок хлеба и боялся отвечать за что-либо.
Так продолжалось не один год, и я решил, что должен найти другую страну, где бы мог реализовать свое творчество. Так я уехал. И за все время, что живу в Америке, никто никогда меня не спросил, что я пишу и зачем это делаю. Моими слушателями и критиками стали советские эмигранты. Для них и писал свои песни.
— Где-то я читала, что вы нелегко начинали на чужбине. Кажется, пришлось работать таксистом...
— Как любой человек, попавший в необычные условия, я вынужден был адаптироваться. Незнакомый город, новые люди, иные обычаи и законы. Довелось трудиться, чтобы честно заработать копейку, и не только таксистом. Несмотря на помощь, которую мне оказали как эмигранту, я должен.был сам утвердиться в этой стране. Из года в год я двигался к этой цели и стал в Америке профессиональным музыкантом.
— Это ваш единственный бизнес?
— Я же уехал туда ради свободы творчества! Меня вообще бизнес не интересует. Я легко зарабатываю деньги и столь же легко с ними расстаюсь. Не занимаюсь накопительством, не живу в угоду золотому тельцу. Я никогда не был меркантильным и не жалел денег, если мне что-то нужно купить. Скажем, музыкальные инструменты. Хорошие инструменты в Америке стоят 15—20 тысяч долларов.
— А может, у вас есть какая-то недвижимость? В Америке ведь принято вкладывать деньги во что-то.
— Я бы вам сказал, но в Советском Союзе очень много рэкетиров.
— Шутите? Однако ходят слухи, что Токарев — миллионер.
— Ну, это сильно преувеличено. Я не отказался бы стать миллионером. Наверное, мне это не мешало бы.
— Правда ли, что в Америке только богатые могут быть независимыми?
— Деньги в самом деле дают некоторую независимость. Но это не значит, что богатство делает тебя абсолютно свободным. Америка — это страна, где соблюдаются законы, которые применяются и в отношении богатых.
— Известно, что США — государство без очередей и дефицита. Таким образом, у человека высвобождается масса времени для духовной жизни.
— Да, в Америке созданы прекрасные условия для творчества. Что же касается очередей и дефицита, то там проблема как раз в другом — в выборе. Вы теряетесь, что выбрать. И теряете уйму времени. Самое трудное в Америке — купить. Всего столько много, что можно ходить целый день в поисках одной безделушки. Хотя все это на каждом шагу. Когда выходишь в город, постоянно видишь в магазинах что-то новое Только классические вещи сохраняют свой первозданный вид. А все остальное видоизменяется, улучшается. Я обратил внимание, что в Нью-Йорке очень ревностно относятся к тому, чтобы бытовые условия и приборы все время обновлялись. То есть купишь вещь, а через месяц видишь — ее уже усовершенствовали. Покупаешь новую, а ту выбрасываешь. Вот так устроено в Америке.
— Вернемся к творчеству. Скажите, когда вы стали заниматься любимым делом?
— Как только у меня появилась необходимая сумма денег, я выпустил свою первую пластинку. Пришла известность, и я стал продолжать. Теперь пластинок стало уже 12. Они имели успех не только в Америке, но и в других странах. Признаться, не ожидал, что встречу их в СССР. Мы, эмигранты, жили взаперти, не могли нормально общаться со своей Родиной. Когда узнал, что мои песни слушают в Союзе, мне показалось это невероятным. Я писал только для эмигрантов. То есть адресовал людям, живущим рядом. Приехав сюда, приятно удивился, что мои песни настолько популярны. Иметь такую огромную аудиторию — большое счастье.
— Скажите, а кто еще работал на вашу популярность?
— Никто. Менеджера я никогда не имел. Все делал один. В одиночку писал слова, музыку, сам аранжировал, исполнял. А начиная с пятого диска, я уже один играл на всех инструментах. Заказывал студию, приходил туда с готовым текстом и нотами, сам играл за весь оркестр. И пел все вокальные партии — не только мужские, но и женские (в Советском Союзе я когда-то выступал в ансамбле «Дружба» вместе с Эдитой Пьехой и научился хоровому пению у А.Броневицкого, тогдашнего руководителя «Дружбы»). Приходилось подрабатывать пением в ночных клубах — и русских, и американских. Плюс доход от продажи пластинок. Так что с финансами все было в порядке. И в продюсере я в общем-то не нуждался. К тому же аудитория была невелика. Не то, что в СССР! Здесь одному не управиться. И, естественно, здесь у меня появился продюсер.
— Судя по всему, вы довольно самостоятельный человек. Скажем, такая деталь — телохранители. У «звезд», и ваших, и наших, их всегда не по одному. Но вот мы пришли в гостиничный номер. Почему-то вас никто не охраняет...
— А кого мне бояться? Вокруг, к счастью, только дружелюбные люди. Встречаются, правда, сумасшедшие, но с ними тоже можно найти общий язык. А услугами телохранителей я не пользуюсь. Сам за себя могу постоять. Но меня еще никто не трогал, слава Богу.
— Как вы думаете, чем подкупает слушателей ваше творчество?
— Меня часто об этом спрашивают. До сих пор не могу найти ответа. Одно знаю: людей не обманешь, не заманишь пряником. Одни говорят: «Токарев правдив». Другие ценят за откровенность. Третьи, кто в музыке разбирается, находят мое творчество интересным. А пою я о том, что вижу, слышу и читаю.
— Вы, как будто делаете зарисовки с натуры, не так ли?
— Да, пожалуй. И все это проходит через призму моего сознания. Добавлю, что мои песни каждый понимает по-своему. Я знаю, о чем я хочу сказать, но не договариваю. Даю людям возможность домыслить.
Был такой случай. Вышла у меня в Нью-Йорке пластинка, а через год звонит приятель: «Слушай, Вилли, я понял, о чем эта песня». И мне, не скрою, было приятно. Потому что, полагаю, в песне должен быть подтекст.
— Считается, что вы сочиняете в жанре городского романса.
— Это не совсем так. Это, скорее, бытовой жанр, если можно так назвать. И если вы знаете мое творчество, то не могли не заметить, что я пишу в разных ключах. У меня есть даже детская пластинка. Я пишу песни лирические, гражданские, патриотические, юмористические, каждая требует своего отношения к ней, своей музыки, особой аранжировки.
У меня нет блатных песен, как считают некоторые. Вы можете их послушать и ни одной такой не найдете. Блатные песни — это песни с нецензурными словами и ярко выраженными особенностями, они из уголовного мира. Я таких не пишу. Если б это было иначе, разве бы стали интеллигентные люди меня слушать?
— Кто был вашим первым учителем музыки?
— Мама рассказывала, что еще в раннем детстве я собирал ребятишек вокруг себя. Это был «хор», и я говорил им, как надо петь. Я не знаю, откуда что бралось, никто меня этому не учил. Родители никакого отношения к музыке не имели. Видимо, музыкальное дарование было.
— А кто ваша нынешняя публика?
— В Америке это люди, живущие рядом со мной, —такие же эмигранты, как я. В общем-то самые разные люди. Так же, как в СССР. На мои концерты приходят и школьники, и молодежь, и пожилые люди. Разные сословия, разные профессии. Я думаю, приходят не для того, чтобы увидеть меня, а чтобы послушать то, что им нравится. Это мне очень импонирует. Да и в Америке так же.
Живя в США, я приобрел много друзей из Советского Союза. Приезжая, они бывают у меня в гостях. Первым визитером была Людмила Зыкина. Потом Юлиан Семенов, Армен Джигарханян. Ансамбль Моисеева был у меня почти в полном составе. Меня посещали изестный баскетболист Сабонис, космонавт Аксенов, команда футболистов из Кишинева. В общем, всех не перечислишь. Не проходило дня, чтобы я не встретился с кем-нибудь из СССР. И я удивлялся: надо было перебраться в Америку, чтобы заиметь столько советских друзей.
— Ваши песни всегда отражают социальную ситуацию. А каково ваше отношение к политике?
— Я считаю, что политикой должны заниматься политики, а музыканты — музыкой. Как говорится: мухи отдельно, котлеты отдельно. Если я пишу песню, касающуюся политической темы, то потому, что никак не обойти факт, имевший значение для сегодняшнего дня. Но это не значит, что я занимаюсь политикой. В политике тоже нужен талант.
— Часто говорят, что не существует вдохновения, что в основе творчества — упорный труд.
— Наверное, у разных людей по-разному. У меня так: если нужна песня — через полчаса я вам ее сделаю, она будет готова.
— Вы верите в судьбу?
— Нет, я надеюсь только на свои возможности. Судьба судьбой, а человек должен заниматься тем делом, которое он считает нужным. А верю я в Бога.
— Вы, Вилли, производите впечатление благополучного человека. Может быть, это не так?
— Каждому в жизни нужно что-то свое: кто-то обходится одним, другому надо больше, третьему — еще больше. Мне хватает того, что я имею. Я доволен.
— У вас много родни в СССР?
— Родственники у меня по всей стране.
— А в Америке?
— Там я все время жил один.
— А сейчас, я знаю, у вас есть молодая жена.
— Да, я женился. Это радостное событие произошло 4 февраля 1990 года. А сейчас у меня подрастает сын Алекс.
— Вы считаете себя счастливым человеком?
— Как же не считать! У меня есть любимая супруга и сын, любимая работа У меня есть все, что нужно человеку...

http://www.blatata.com/