Звезды шансона: ведущая рубрики - Яна Счастливцева
ВИТАЛИЙ ВОЛИН – ЖИЗНЬ В ДРУГОМ РАКУРСЕ [/color]
Жизнь Виталия Волина кардинально изменилась после того, как ему удалось побывать в Иерусалиме, в храме Гроба Господня. После этого его песни приобрели совершенно иной оттенок, как говорит сам шансонье, творчество наполнилось другой энергетикой. Не став в свое время солистом знаменитой группы «Браво», Виталий утверждает: «Все, что ни делается – делается только к лучшему».Неординарный ребенок [/color]
– Расскажите о себе.
– Рождение мое было парадоксом. В 18 лет маме вынесли приговор: «Рожать не сможешь!» Мама в слезах крикнула: «Я вам назло рожу!» Пробежала мимо церкви, вдруг ее остановила старушка и, узнав в чем дело, попросила копеечку на свечку. Через 2 недели мама поняла, что она в положении. Беременность длилась 10,5 месяцев. Темечко у меня было заросшее и врачи предположили: либо дебил, либо неординарный какой-то. В полтора года я запел «Шаланды полные кефали…»
Мама, папа и я Так произошла моя первая встреча с жанром, в котором сейчас работаю. В детском саду на меня вешали все: ведение праздников, песни, стихи, игру на инструментах. Зачастую выходил на площадку по 7-8 раз. Но мне нравилось, и в 3 года я уже знал, кем буду. Случались и приколы. Когда я должен был петь песню «Орленок», мне показалось, что нельзя ее петь в белых брюках. Недолго думая, постирал штаны в бабушкином борще, за что и схлопотал. Первый раз ушел из дома в первом классе, не из любви к романтике, а за кол по поведению. Меня нашли, бить не стали, но 2 дня не разговаривали. Лучше бы побили! А до 6 класса был трусоват. Когда в очередной раз пришел побитым домой, попросил отца, чтобы научил драться. Он спросил: «Ты боли боишься?» «Нет, – ответил я – бить боюсь, вдруг ему больно будет».
– А когда стали постарше?
– Начал заниматься спортом. Занимал первые места по стрельбе. Турник, тяжести. Вел дискотеки, выступал с ВИА. Жизнь кипела. Первая любовь, которая оставила след в душе на всю жизнь. Может, и сейчас, где-то в подсознании, я ей что-то доказываю... Неся на себе ярлык неблагонадежного, учиться не старался, но поступил в институт Культуры на режиссуру. В группе 25 девчонок и 2 парня. Как писал М. Жванецкий: «Половую жизнь я начал поздно, но все отрочество судорожно к ней готовился!»
Потом пошел в армию. Помню, на перрон пришли 30 девушек, но перед глазами стоит иная картина: рыдающая и бегущая за поездом мама. Попал в Московский военный округ, ПВО. Меня сразу взяли в клуб. Пел хорошо, играл на четырех инструментах, так что на концерте, посвященном присяге, уже играл в ансамбле.
Каратист– А как там было с дедовщиной?
– Однажды ночью меня подняли деды и повели в сушилку. «Будут бить», – подумал. И действительно, дедушки решили на мне приемчики поотрабатывать. Я решил стоять до последнего. Вспомнил все приемы карате и самбо, которые когда-либо видел, вспомнил, как бойцы на тренировках орут. И прокатило! После такой психической атаки парни даже опешили: «Каратист, что ли? А чего шифруешься?» Потом заварили чифир, принесли гитару, и началась ночная армейская жизнь. Чаще всего пели Розенбаума, Лозу и Новикова.
В армии на фестивале Время шло, и на второй год службы я стал старшим оркестра, киномехаником и фотографом. Концертов было много, особенно запомнились выступления на пивзаводе. Начальник у нас отличный мужик был. Поить в открытую нас не поил, но выйдет на полчаса, а мы уже приложились к предложенному зрителями пивку, и весьма основательно. Потом говорит: «Не понял, вы что, пили, залетчики?» И катает нас в автобусе вокруг части 3 часа, пока не проветримся.
Браточки– Чем занимались после армии?
– Восстановился в институт, но перевелся на дирижерско-хоровое отделение. Проучился некоторое время, и возникла потребность собрать коллектив. Музыканты, хоть и молодые, но очень крепкие. Сели работать в кабаке, и началась профессиональная пахота.
– Ну и как вам такая работа?
– Был у нас поклонник, Саша Бык. Очень этот Бык любил песню «Не сыпь мне соль на рану». Мы его уважали и пели. Как-то раз на нас наехал какой-то заезжий меломан, хотел, чтобы мы ему бесплатно поиграли. Саша увидел, что его друзей достают, и начал просто убивать парня. Я такого избиения даже в кино не видел. После этого, как будто ничего не произошло, поставил нам бутылку водки и говорит: «А теперь – «Соль на рану!» Прошло время. Про инцидент забыли, работа прет, капуста рубится, тут Саша подходит: «Браточки, «Соль на рану», а?» Мы: «Саня, чуть позже, тут очередь. Обязательно сыграем». Он ждет, мы уже забыли. Наступает перерыв, идем в каморку, курим. Вдруг грохот, шум, бьется посуда, с ноги выбивается дверь, и разъяренный Бык спрашивает: «Вы знаете, кто вы?» Все, думаем, а жизнь такой длинной казалась... Он расцвел и говорит: «Вы ж браточки мои!» После была куча кабаков, куча криминала. В одном за 3 месяца троих авторитетов завалили. Работали и под дулом пистолета. Один «Рембо» даже с винтовкой приперся.
Пробы в группу «Браво».– Вы же еще в филармонии работали?
– Да, весь читинский край с концертами объездил. Вот где люди «жили» – не дай Бог! В магазине маргарин и горчица – все! На бутылку водки можно было шкуру лисы обменять. Как-то в Орле, в 1989 году, выступала группа «Тихий Час». После концерта затусовались, выпили, попели, и ребята говорят: «Хорошо поешь. Хавтан в «Браво» нового вокалиста после Е. Осина ищет. Давай, мы поможем». Я загорелся, звоню Хавтану в Москву, так и так. «Бери демо-запись и приезжай». Я, обалдевший от счастья пру в столицу. Встретились с Хавтаном, послушал: «Поехали». Приезжаем к нему домой, ставит видео «Браво»: «Сможешь так?» – «Легко!» Говорит, будем договор подписывать на 5 лет. Репетиция тогда-то, сейчас домой, собирай вещи, перед выездом позвони. Собираюсь выезжать, звоню. Он мне: «Браво» распадается, извини. Тут группе «Бригадиры» вокалист нужен, могу позвонить». Я ему ответил: «Звони». А самого жаба душит. Такое грандиозное в руках держал! Увидел потом в «Браво» Сюткина, чуть не сдох от несправедливости и зависти. Но спустя годы понял выбор Хавтана. Сюткину 34, профи, москвич. И я – 21год, профессионально только начал работать, в метро с компасом в одном вагоне заблужусь.
С Сергеем Любавиным Неутомимый– Как дальше складывалась ваша судьба?
– В 1994 нашу команду из Орла пригласили работать в Сочи. Познакомились с музыкантами, которые со звездами катались, они оставили московские телефоны, мол, звоните, будет работа – приезжайте. Авантюристов оказалось трое: я, Ураков Олег и Леша Конкин. Приютила нас Лешина тетя в Мытищах. С работой оказалось намного сложнее, чем мы думали. Пошли с Олегом дворниками на Кузнецкий Мост. Бывало, ночевали в подъездах, но это не ломало. Была цель делать свою музыку. Потом жили в общагах, на квартирах. У многих с работой наладилось.
– Почему вы выбрали шансон?
– Работая в ресторанах, песни классиков жанра приходилось петь только мне. Просто тембрально и по темпераменту это уже было в моей органике. Перепел я массу песен: джаз, рок, романсы. Но во всех песнях старался найти то, ради чего они написаны. Как-то Вадим Цыганов предложил записать проект в шансонном ключе, а тогда я вообще подумывал завязать с музыкой. Начали работать. Записали песни нашего покойного друга Саши Катохина: «Чужая жена», «Кенты, менты», «Дядя». Песни взяли на радио, пошли в народ. После расставания с Цыгановой, петь про «часики» было даже смешно. Решил реанимировать песни А. Катохина. Материалом заинтересовались профессионалы, но с условием, что песни должны быть тюремной тематики. Катохин не понаслышке знал про тюрьму, да и песни его как-то по-особому трогали. Я выступил в роли вокалиста. В альбом вошли и песни Юрия Шлейна, который сейчас, к сожалению, за колючкой. Очень талантливый человек, его песня «Тополиный пух» вошла в двадцатку лучших песен «Радио Шансон» 2003 года. И я, по дурости, влупил в альбом свою песню, поднял планку очень высоко. Я думал, что авторство – не великий труд, а зря.
– Когда пересмотрели свои взгляды?
– По воле Божьей мне посчастливилось побывать в Храме Гроба Господня в Иерусалиме, на месте распятия Иисуса Христа. И такой мразью я себя там почувствовал, слезы раскаяния за мои грехи рекой лились. Жизнь развернулась в абсолютно другом ракурсе. Мне тогда только 34 года исполнилось, и слова о смысле жизни были пустым, звонким пафосом. Сразу перестал материться – как отрубило, начал думать иначе и мысли слагались в рифму. Потом песни сыпались как из рога изобилия, только успевал записывать, но из этой массы песни проявлялись не тупые, как раньше, а со смыслом.
Храм Гроба Господня. Иерусалим Потом определил для себя, что, не побывав на зоне, не имею права петь блатные песни, нельзя на этом поприще ради корысти находиться. Вышел альбом «Первый». Набрав материал на другой, заявил главе компании «Мастерсаунд» Ю.Н. Севостьянову, что песни про колючку петь больше не могу из личных убеждений и предложил авторские песни ко второму альбому. Решили рискнуть. Под руководством моего продюсера Вики Романовой, вышел и второй альбом – «Брат».
– Получилось?
– Несколько удачных песен зазвучали на радиостанциях не только России, но и за рубежом. Из-за моей позиции «непения» песен на тюремную тему с Севостьяновым контракт о сотрудничестве мы разорвали. Ушел в свободный полет. Руки развязаны – делай, что хочешь. Приступил к записи третьего альбома. Но тут началось самое интересное: то, что я год назад считал удачным, показалось для меня наивным и откровенно слабым. И пошли песни другого уровня, другая энергетика. Альбом еще не вышел, а песня «Ностальгия-стерва» крутится на радио в России, Италии и в Израиле.
Концерт "Шансон года" в Олимпийском. В.Волин открывает концерт После зоны– На зоне-то были?
– Да, разок, с концертом. Настрой был очень серьезный, на благое дело ехал. Когда приехали, а было нас человек 10, стали думать, кто первым будет выступать. Смотрю, процесс затягивается, вызвался первым. Песни попросили без криминала, не жесткие. Отпел, первым всегда тяжеловато работать. Зал потихоньку раскачивается, заводится. А когда Катя Голицына вышла – братва просто взорвалась. Стройная, красивая баба, да еще энергетика, как от бомбы над Семипалатинском! Все довольны. Поехали домой, по дороге часто и подолгу останавливались. Организаторы концерта с живущей по дороге братвой в придорожных кафе свои дела перетирали. Сижу в автобусе, рядом девчонки-певицы. Подходит парень, он концерт помогал организовывать. Общаемся нормально, шутки, анекдоты. Слышу, он на мат переходить начал, потом вообще на нем заговорил. Мне перед девчонками неловко стало: если шансон, значит, по матери можно крыть без пауз? Прошу его, без тени ухмылки: «Братан, давай помягче, все-таки девушки.» И тут началось: «Ты кто такой?» Предложил ему поговорить на улице, вышли. Оказалось, он про меня все знает, и я его благодарить должен за бесплатную рекламу, которую он мне на зоне делает. Замечу, что никто из артистов об оплате за концерт даже не обмолвился. Ладно, говорю, ну, тогда прости, если я тебя обидел. И он успокоился, при дамах остальную часть пути уже не матерился. А я подумал, что и без такой «рекламы» проживу. Больше я с этой организацией не сталкивался.
– А с криминалом?
– На каждом шагу такая хрень. Устал замки менять. Недавно ограбили жену, сумка ее понравилась. У моего друга и аранжировщика Олега Уракова, тогда же, сумку с харддиском, а на нем песни – труд трех лет работы.
Бухта Преображения, на гастролях 
Бухта Преображения, отдых между концертами Золотое зерно шансона– Откуда берете сюжеты своих песен?
– Иногда какое-нибудь событие потрясет так, что ничего придумывать не надо. Бывает, в подсознании что-то зреет долгое время и выливается в какую-нибудь историю, но везде обязательно должна прослеживаться основная мысль, ради чего ты вообще за эту тему взялся. К сожалению, наблюдаю у многих тенденцию писать, ради самого процесса. Много раз был свидетелем страшных событий. Например, на одного продюсера немало народа катили бочку, а он взял и умер. И те, кто катил, до конца своих дней будут нести в душе тяжесть за слова, которые были бездумно произнесены. Я понимаю, почему основная масса слушателей относится к шансону как к суррогату. Толпа непрофессионалов двинула свои ряды в эту нишу. И в этой массе теряется золотое зерно жанра. У меня есть очень талантливые ребята, которые эту стену бездарности не могут пробить. Может, время не пришло...
– Правда ли, что многие шансонье живут за счет криминального общака?
– Я знаю некоторых ребят, которых спонсируют криминальные люди. У каждого свой путь и свой выбор. А где вы видели чистые хотя бы 100 000 долларов? Дают – бери, но не забудь, за эти деньги рано или поздно отвечать придется.
– Так что, без поддержки определенных структур и пробиться нереально?
– Реально! Работать надо, пахать и рвать весь этот долбанный и лживый псевдо-шоу-бизнес. Тяжело, мучительно трудно, а как иначе? Потому слово «победа» такое сладкое. А о тех, кто сейчас действительно ЗВЕЗДЫ, кто из них был с деньгами и бездарем? Не знаю таких.
Фото из архива В.Волина.
В следующем номере читайте интервью с Анатолием Полотно.
Оставайтесь с нами!
